Для многих карантин стал временем переосмысления своих предпочтений и убеждений. Скажем, есть те, кто открыл для себя прелести удаленки. А вам понравилось репетировать в зуме?
Что вы! Это ужас. Да, некоторые пытались по зуму ставить спектакли, некоторые выкладывали свои спектакли в интернет, но все это было катастрофично, все это — смерть и ад. Театр нельзя тиражировать, а цифра — это всегда тираж. Подобная беда уже случилась с нашим кинематографом: после пандемии кино на 90 процентов ушло в интернет, там оно, поверьте, и останется.
Вы перестали снимать кино по этой причине?
Отчасти. Я давно уже понимал, что российский кинематограф стагнирует. Нам же с 90-х годов навязывали комплекс: можете ли вы снимать как американцы? А я не понимал: зачем? Есть же прекрасный советский кинематограф, его прошлое и настоящее, у меня играли великие актеры, с кем-то из них я был дружен… Но случилась экспансия этого комплекса, поэтому многие сегодняшние режиссеры до сих пор пытаются догнать Голливуд 90-х, не понимая, что и Голливуд уже другой. В театре, слава богу, такого не случилось — наверное, в силу влиятельности русской драматической школы. И, самое главное: в кино исчез автор — драматург, режиссер, тогда как в театре он самое важное. Поэтому — обратите внимание: мы имеем зрителя, который, с одной стороны, не ходит на русское кино, оно ему неинтересно, он над ним смеется, а с другой, идет в русский театр.
Помню, когда вы заступили на должность худрука «Модерна», было очень много разговоров. Например, о том, что Грымов распорядился пускать зрителей в театр только в костюмах. Скажите честно: это было ради хайпа или…
Еще моя бабушка говорила, что в России переодеваются в церковь и в театр. Это важный момент. То, что мы ввели мягкий дресс-код — это моя мечта и мое желание. И сегодня я констатирую, что процентов 60-70 людей приходят к нам уже в нормальном виде — в джинсах и в пиджаке, а не в шортах и сланцах. За все время я выгнал из театра только двоих, точнее, просто не пустил их в зал: они были в шлепанцах, шортах и майках-алкоголичках. Один из них обиделся и немедленно ушел, другому вернули деньги в кассе.
Это законно?
Нет. В обоих случаях я нарушил закон, потому что я не имею права запрещать, могу только рекомендовать. Но я уверен: мой монастырь — мои правила. Я стремлюсь к этому, хотя и вынужден, конечно, на многое закрывать глаза. Понимаете, я не люблю, когда в театре люди кое-как одеты, когда пахнет пивом, а не свежей выпечкой и хорошим алкоголем. Поэтому, кстати, в «Модерне» лучший театральный буфет в Москве, в котором есть шесть видов шампанского.
Каким вы видите идеального московского зрителя?
Discussion about this post