Новая сцена. Пока зритель ищет свои места, хоть и краем глаза, но успевает рассмотреть то, что уже стоит на сцене и ждет, когда же все наконец рассядутся, чтобы блеснуть во всей красе. Ну или показаться в необычном свете — художник все-таки Максим Обрезков, а это знак высокого качества. Во всяком случае, видимая часть его декорации, с одной стороны, будто сошла с детского рисунка или из мультика: фронтально к нам — стена дома из мятой коричневого тона бумаги, крыша черная и тоже изрядно помятая. В стене проем, и в нем на контрасте с помятостью возникает дива в золотом платье в пол. Не дива, а статуя: черные волосы в каре, черные очки, пахитоска в руках, только что не раскуренная. Дива открывает рот и, обворожительно улыбаясь, тщательно артикулируя, произносит… мужским голосом текст с обычной просьбой выключить телефоны. Милая шутка снимает напряжение, ожидаемое от Уильямса.
За основу своего спектакля Эльдар Трамов взял пять одноактных пьес из его сборника «Пятерка теннисистам», да еще и в хорошем переводе Василия Аксёнова. Пьесы — «Долгое прощание», «Портрет Мадонны», «Отчужденная собственность», «Говори со мной словно дождь и не мешай слушать», «Не могу представить, что будет завтра» — написаны в период с 1940 по 1973 год, поэтому и характер пьес разный, порой полярный. При этом каждую из них автор при публикации предварял небольшим эссе или стихотворением, что найдет отражение и в постановке на вахтанговской сцене.
Пять пьес режиссер Трамов сшил, причем ненавязчиво, одним сквозным персонажем — молодым писателем, его играет Карен Овеян. Естественно, мятущимся, неудачливым, которому еще далеко до признания, но которое непременно придет. Потом. А пока его герои (реальные или вымышленные — поди разбери этих писак) начинают жить на сцене своей жизнью. Писатель выстукивает их чувства и поступки на допотопной машинке, вокруг него летают исписанные листы. Но рукописи не горят — они летают и приносят с собой странных женщин с их странными желаниями, комплексами и, как водится у Уильямса, — одиночеством. Каждый из них готов произнести с разной степенью отчаяния: «Говори со мной». Что вовсе не означает, будто он хочет быть услышанным, понятым — просто надо высказаться, а кому-то и выкричаться, вместе со словами выплюнув в мир обиду, психозы, боль, отчаяние…
И поди пойми — то реальная, как рана, боль или плод их фантазий? Женщина с навязчивой идеей: к ней приходит мужчина и удовлетворяет с ней свои естественные потребности — экспрессивный монолог Яны Соболевской. Мечется рыжая бестия по сцене, как всполох огня, изливая душу двум ошалевшим служкам отеля, одетым в форму малинового цвета. А те (опять же Карен Овеян и Виталий Иванов) с ошалелым видом сопровождают ее, пластикой и эмоциональной реакцией отыгрывая ее переживания. Очень точно отыгрывают.
А монолог матери (Александра Стрельцина) двух выросших детей, которая неизлечимо больна — она уже на краю, но перед детьми и миром делает вид, что все по-прежнему ок! Та самая дива, что предваряла спектакль, в исполнении Марины Есипенко, с воспоминаниями о своем «великом» прошлом, которое, как показало время, оказалось мыльным пузырем, а вот настоящее осталось в маленькой книжной лавке, которую держал ее муж и от которого она сбежала с труппой артистов в Париж за яркой и обманчивой славой.
Ищущая приключений девчонка, что живет возле железной дороги, и мимо проезжающие поезда — ее единственное развлечение и надежда. А на что? Даже мужчины, доставшиеся ей в «наследство» от умершей старшей сестры, не развлечение… Они — рутина для нее, повседневность, в отличие от праздника, который несут с собой на колесах со свистом мчащиеся скорые поезда. Ей, каждый раз подбегающей вплотную к полотну и в отчаянье распахивающей на груди платье, есть что показать благополучным пассажирам.
В общем-то невеселая жизнь людей, сочиненная начинающим автором, приобретает здесь яркие краски оттого, что каждый из них стремится в мир вымышленный, где пытается укрыться, как в домике. В том самом, из детства, что встречал зрителей вначале, а потом уплывал наверх под колосники, открывая одну за другой причудливую картинку мира вымышленного но, увы, временного.
На Новой сцене Вахтанговского он яркий, эксцентричный. Молодой режиссер, для которого это вторая постановка на Новой сцене, подошел к произведениям Уильямса с вахтанговским ключом. Он обострил классика, шаржировал, добавил гротеска: все в характерах его персонажей чуть больше, в поступках — ярче, эффектнее, музыкальнее, но не чересчур. При этом в мир героини одной пьесы, незаметно и практически не участвуя, он вводит героинь и персонажей других. Меж сюжетами разных пьес ненавязчиво прорастают стихи, фрагменты эссе, которыми Уильямс предварял публикации своих пьес. Все каким-то образом соединяется, срастается, складываясь в один групповой портрет.
Важно то, что такая структура спектакля позволила режиссеру хорошо показать актрис разных поколений — Есипенко, Тумайкину, Соболевскую, Стрельцину, Антонову, Крамзину, Ляхову. Популярные или работающие на третьих ролях, или только принятая в труппу — у каждой крупный план. И, что немаловажно — спасибо художнику Обрезкову, — у каждой замечательный костюм при появлении. А как говорили старые актрисы, знающие секреты сцены: «Сделайте меня красивой при выходе, остальное я беру на себя». Это выражение на премьере по Уильямсу оправдало себя полностью. И туалеты от Обрезкова — роскошные, стильные, и актрисы прекрасные.
Режиссер настолько любит и любуется своими героинями (а иначе ничего не получится), что даже не позволил себе подсократить текст, особенно финальный, и это повлияло на стиль второго акта. Во всем же остальном премьера удалась — музыка (Вячеслав Жуков), хореография (Игорь Пиворович), свет (Руслан Майоров), видеоконтент (Ася Мухина), грим (Ольга Калявина). И еще важно сказать, что в этом групповом женском портрете совсем не потерялись мужчины, которые в спектакле выполняют вспомогательные функции, потому что работают исключительно на партнерш. Это Карен Овеян, Олег Макаров, Данила Гнидо и Виталий Иванов.
Другие новости по теме...
