Среднестатистический человек чванлив. Потому что глуп. В своё время родители дома и государство в школе научили его, что в жизни надо чего-то добиться и затем гордиться этими достижениями.
В любом поколении людей много, а императоров, фельдмаршалов, великих учёных, поэтов, художников и даже обычных героев мало. Некоторые позиции (например, поэтов, художников, философов) могут не заполняться в нескольких поколениях. С героями, как правило, попроще, но далеко не все они становятся широко известны, а из тех, что стали, большинство забывают уже через несколько лет.
Между тем факт «известности» является в общественном сознании обязательным подтверждением «достижения». С появлением социальных сетей каждый о каждом может прочитать: «Кто это такой? Я его не знаю!» При этом человек, не знающий, кем был и чем знаменит Николай Петрович Линевич и чем Лев Григорьевич Дейч отличается от Павла Борисовича Аксельрода, а также какое отношение они оба имеют к Григорию Валентиновичу Плеханову, считает это проблемой Плеханова, Аксельрода, Дейча и даже Линевича, но не своей. Зато ему всё о «тайном мировом правительстве» известно.
Глуп среднестатистический человек не потому, что многого не знает. Никто не знает многого. Любые самые обширные знания самого образованного энциклопедиста — лишь капля в океане знаний человечества, которые, в свою очередь, и вовсе пылинка на фоне Вселенной неизвестного. Глуп среднестатистический человек потому, что не понимает, что «достижение» не тождественно эксклюзивности свершений и тем более известности.
Кроме великих маршалов и известных героев, любую войну выигрывают неизвестные солдаты, просто отдавшие свои жизни, но не сломавшиеся, не побежавшие, не отступившие, не сдавшиеся. Гении науки и искусства стоят на плечах массы неизвестных предшественников, чьи достижения не так известны или вовсе неизвестны, чьи работы могли погибнуть и не дойти до нашего времени, но которые создали тот базис, унавозили ту почву, на которой и выросли гении и без которой их бы никогда не было. Технологические прорывы обеспечиваются лишь общим уровнем технического развития общества. Никакой Королёв не смог бы в XVIII веке не только ракету в космос запустить, но даже РСЗО («Катюшу») создать.
Среднестатистический человек глуп потому, что не видит, не понимает свою великую роль — пылинки в ряду других пылинок, которые составляют человечество. Он не желает гордиться своими скромными достижениями, без которых не было бы достижений всего общества. Зато он гипертрофированно гордится «общественным строем». «Патриотизм» для него заключается в публичном утверждении, что «у нас» и снег белее, и песок желтее, и трава зеленее, и небо синее.
Он настолько не видит своей отдельной роли в коллективе, что не отделяет себя от коллектива, растворяется в нём, воспринимая это растворение как противостояние другим коллективам (не только государство против государства, но и регион против региона, город против города, улица на улицу, квартал на квартал и вообще «в нашем дворе живут нормальные люди, не то что в соседнем»).
В конце 80-х спортивные «патриотичные» люберы, ставшие в начале 90-х поставщиками «быков» для ОПГ, третировали «тлетворных прозападных разложившихся» панков как носителей «чуждых нам ценностей». Сейчас подросшие и постаревшие панки (люберы в большинстве своём не дожили, пав жертвами бандитских разборок) третируют непонятных им квадроберов и хобихорсеров как носителей «чуждой нам культуры, разложившегося Запада». Не слишком просвещённые люберы просто называли панков педерастами, подросшие и постаревшие панки, требуя от государства запретить непонятные им новые молодёжные субкультуры, бездоказательно утверждают, что те хором пропагандируют ценности ЛГБТ, чем нарушают российское законодательство.
Для среднестатистического человека «наши достижения» заключаются в том, что «мы — это мы». Но для этого постоянно нужны «они», которым «мы» противостоим. Сейчас жизнь прекрасна: есть американцы и Запад в целом, которые, несомненно, хотят нас уничтожить, мы должны с ними бороться, они несомненные враги — мир сбалансирован. Но когда нет внешнего врага (как, например, он исчез в конце 80-х – начале 90-х, превратившись в «друзей и партнёров»), врага приходится искать рядом. Ведь если исчезли «они», то кто такие тогда «мы». А если нет «мы», то чем же тогда гордиться?
Ну не умеет среднестатистический человек гордиться тем, что он специалист в своём деле или даже не великий специалист (не эксклюзивен, много таких), но просто честен, детей воспитал приличными людьми и т. д. Вернее, некоторые умеют этим гордиться, но таких мало, большинству нужны великие свершения, грудь в орденах и физиономия в телевизоре. А поскольку ни орденов, ни телевизоров на всех не хватает, опять возникает нужда в делении на «мы» и «они».
Так человечество живёт тысячелетиями, и нам этого не изменить, не исправить. Мы живём и будем жить в мире, который поделён на «мы» и «они», враждовать и бороться за место под солнцем и за право «принести» (на самом деле навязать) свою высокую культуру всему человечеству. Которое обязательно примет её добровольно, стоит только уничтожить «их». Когда «их» (альтернативы «нам» не будет) пусть кто-то попробует что-нибудь наше добровольно не принять, сразу за «ними» отправится.
Таков мир. Это не плохо и не хорошо, это — реальность. В ней нам жить и побеждать. Если, конечно, мы не желаем оказаться очередной «тупиковой ветвью» в развитии человечества, а хотим стать этим самым человечеством.
Но то позитивное, что делает нас «нами», — общая нераздельная гордость за то, что «мы» — это «мы», порождая у среднестатистического большинства чванство и чувство высокомерия в отношении потенциального или реального врага. И даже в отношении друга почитайте в тех же социальных сетях, как среднестатистические воспринимают «друзей»: «Мы им поручим, мы у них разместим, мы им дадим, мы у них возьмём, мы им разрешим». А на вопросы: «А они нам разрешат? А они нас будут слушать, если им это невыгодно?» — впадают в ступор: как же нас можно не слушать, мы же такие няшки? Кто нас не слушает, тот враг, а не друг.
В результате мы не пытаемся врага понять. Народ выучил фразу «понять и простить» и считает, что понять — обязательно значит простить. Но это вовсе не так. На самом деле понять надо для того, чтобы эффективнее победить. Если надо, то эффективнее и с минимальными затратами уничтожить (убить, разрушить), если надо, то эффективнее управлять процессами, искусно и незаметно направляя друзей и врагов в нужном нам направлении.
Понимание врага, его целей и методов облегчает прогнозирование его действий (наиболее вероятных их вариантов), даёт возможность заранее подготовиться к неприятным неожиданностям и, предотвратив то, что можно предотвратить, встретить во всеоружии то, что предотвратить нельзя.
Понять, поняв, победить, но не прощать!
Ростислав Ищенко,
Другие новости по теме...
