Данил Милка, композитор, руководитель музыкальной части Донецкой филармонии
— Дело было в 2015-м году, стандартная процедура. Но что важно – я его получил достаточно быстро, мне не пришлось выстаивать огромные очереди, как многим дончанам потом. В Россию с ним ездил постоянно – учился два года в Ростове-на-Дону в консерватории. Донецкие (пограничники и полицейские) были привычные, а вот при предъявлении в российских городах тщательно проверяли подлинность и просто пытались понять, что это за невиданная штука. Но проблем не было – пропускали, разрешали проводить банковские операции. Донецкий паспорт признавали в Москве, Петербурге и Крыму.
— Собираете ли сохранить «для потомков» бордовую книжечку, что она для вас сейчас, когда непризнанный статус ДНР и ЛНР позади?
— Конечно, хотя бы как память – его же не изымают, он просто перестанет действовать. Но то, что в душе и голове – ощущение Родины, принадлежности к своей стране – живет отдельно, а паспорт это только формально подтверждает.
— В те годы активно работала украинская контрпропаганда, размещались билборды на подконтрольной Киеву части Донбасса в духе, что «новоросс – не гражданство». Были ли лично для вас моменты сомнения в этом плане?
— Никаких сомнений не было. Тем более, что с Украиной на тот момент меня связывали исключительно воспоминания. Будущее свое я связывал с Донецком и Россией, которая нам только-только приоткрывалась…
Александр Малиновский, худрук Молодежного оркестра народных инструментов Донецкой филармонии.
— Мы – бюджетники, и к тому же молодежь, работающая в республике, так что были в первых рядах на получение.
— Ивану Охлобыстину паспорт лично выдал первый глава ДНР Захарченко, Юлии Чичериной – Денис Пушилин, повезло ли вам попасть на некую VIP-церемонию?
— Тогда уже Александр Владимирович не вручал паспорт каждому в руки, нам выдавал мэр Донецка Алексей Кулемзин – в торжественной обстановке, конечно же. И это было свидетельство того, что наша борьба не напрасна.
— Пострадали ли вы в санкционном плане? Как «покарали» вас Украина и ЕС за поддержку «сепаратизма», были ли какие-то житейские последствия?
— Санкции начались сразу же, в 2014-м. У меня большая семья – родственники жили в Киеве и в России – для постсоветского пространства это привычное дело. С киевской родней не общаемся.
— Паспорт всегда с вами?
— Да, я его везде вожу с собой, в каждую командировку – он прекрасный «довесок» к российскому удостоверению личности. И точно не хочу смотреть на него как на какой-то сувенир, отношусь бережно и трепетно. Да, были минуты, когда мы до конца не верили, что нам протянут руку помощи. У меня много друзей-военных, мы спрашивали себя, как обороняться, если украинская армия пойдет в наступление. Отрадно, что Владимир Владимирович нас признал и принял в Россию – это безмерное счастье.
Вячеслав Теркулов, заведующий кафедрой русского языка Донецкого государственного университета, доктор филологических наук, профессор
— У меня все банально. Подал документы — получил новый паспорт. Подгоняло только то, что украинский паспорт поистрепался. Что касается санкций, то на «Миротворец» я попал позднее, когда стал членом Общественной палаты ДНР. Паспорт хранится в ящике. Какие мысли были все эти годы? Я верил в себя. Работал. Работа у меня интересная и любимая. И нужная — я учителей будущих учу. Кстати, русского языка. И у нас всегда на эту специальность был конкурс.
Владислав Русанов, преподаватель, писатель-фантаст, стоявший у истоков Союза писателей ДНР
— Очень хотелось избавиться от синей книжки с трезубцем, но паспортный стол работает по тому же графику, что и вузы — вырваться туда у меня никак не получалось. Тем более, что наш район довольно многолюдный, плюс приезжали из соседнего поселка Моспино — толпы были постоянно. Многие с вечера занимали очередь, несмотря на комендантский час, и ночевали в машине под РОВД.
Я почти разочаровался, но однажды приехал ближе к концу рабочего дня и не поверил своим глазам – никого нет. Сдал документы за 15 минут и через два месяца в руках был паспорт, который так напоминал по дизайну нашу мечту — паспорт России. А потом, помню, ехал в Ростов и ругался с пограничником-россиянином, который требовал украинский паспорт, а не «вот это чёрт знает что у вас такое».
Кристина Древаль – певица, актриса, композитор
— Я получила наш паспорт сразу, как только они появились — для меня это было решением принципиальным. Он пережил со мной многое, в том числе и обстрелы, мирно лежа в сумочке. Это память о том, как в далеком 14-ом году мы объединились против фашизма и гордо продолжали стоять, когда будущее было неопределенным. Но знали и верили, что справимся, что Россия нас не оставит. И что назад пути нет.
Олег Миннуллин, литературовед, критик, завкафедрой гуманитарных и художественных дисциплин Донецкой государственной музыкальной академии им. С.С. Прокофьева
— Кажется, ничего особенного рассказать не могу. Но я беру в руки свой паспорт ДНР — дата получения 13 сентября 2019 года – это достаточно поздно. Главный вопрос был практическим – паспорт нужен был для трудоустройства, чтобы детей в садик отдавать, чтобы чувствовать себя полноправным членом общества. При вручении никакой особой торжественности не заметил — получение паспорта России мне запомнилось больше.
— Рассматриваете ли вы донецкий паспорт как символ эпохи?
— Мне это трудно – хотя кто-то собирал даже троллейбусные билетики тех лет с символикой, достопримечательностями и памятниками ДНР, может быть, кому-то и паспорт в этом ряду кажется важным предметом. Значительным, как паспорт гражданина Советского Союза для Маяковского. Лирический герой раскрывает, с каким уважением берут в руки паспорта англичан, с каким безразличием – паспорта финнов и всяких прочих шведов, но при виде паспорта СССР у иностранца «ожогом рот скривило». Наверное, если бы предъявил паспорт ДНР где-нибудь «международному сообществу», реакция была бы еще более дикой…
Мелик Агабекян, глава Донецкого отделения Союза художников России
— На Украину за прошедшие десять лет я ни разу не выезжал, в том числе для продления украинских документов, так что паспорт ДНР, по сути, был единственным легитимным удостоверением личности.
Интерес к той стороне за истекшие годы постепенно сошел на нет. Знаем только, что коллеги, оставшиеся на Украине, негативно отзывались в наш адрес.
Даже если паспорт ДНР утратит силу, к нему я буду относиться с трепетом. Это наша история, документальное свидетельство о годах обособленного существования. Через десятилетия каждый такой паспорт будет цениться наравне с бюллетенями референдумов 2014 года (о самоопределении ЛНР и ДНР, — И.В).
Другие новости по теме...
