Царская забава…
Время правления царя Алексея I (Михайловича), второго царя из династии Романовых, за кротость и доброту своего характера прозванного Тишайшим, «тишайшим» ни в коем случае не было: один только раскол церкви, аукнувшийся столетия спустя русской революцией, чего стоит! Это время геополитической неустойчивости, войн (с Польшей, Швецией и Турцией) и бунтов: Соляного и Медного; восстания Степана Разина. Наконец, это время восстания Богдана Хмельницкого против польского владычества и присоединения Украины к России. То есть многих событий, откликающихся России и по нынешнее время.
Но кроме всего прочего — это время медленного разворота страны в сторону западной цивилизации и всевозможных европейских веяний, распространенных, правда, пока только в узком кругу царского двора. Время, когда сын Алексея Михайловича император Петр I Алексеевич «Россию вздернул на дыбы» и «в Европу прорубил окно», наступит только несколько десятилетий спустя.
Отец Петра I был человеком образованным и умным. Именно при нем в России появились первые иностранные специалисты, да и русские люди, состоятельные, разумеется, стали путешествовать по всему миру. И именно этот русский царь, первым из династии Романовых, станет поклонником таких заморских забав, как «театр» и «балет» (позже таких «театралов» и «балетоманов» в династии будет немало).
Несмотря на свое прозвище Тишайший, Алексей Михайлович был человек смелый. Но когда боярин Артамон Матвеев рассказал о театре, государь засомневался и обратился за советом к своему духовнику — «не будет ли противно и вредно душе русской такое развлечение». Как бы там ни было, но в 1672 году при дворе Алексея Михайловича состоялось первое в России театральное представление — «Артаксерксово действо, или Комедия об Эсфири» — продолжительность которого была 10 часов без антракта! И царь не только высидел. Заморской забавой он был умилен и все время повторял: «Дивно, дивно».
Впервые эта пьеса была поставлена в день открытия театра при Преображенском дворце 17 (27) октября 1672 года. Историк театра Ирина Дешкова описывает, как происходило это первое театральное представление: «В селе Преображенском выстроили «потешную хоромину». Сцена была обита сукном и по краям уставлена елями. Перед ней возвышалось царское место. Сзади располагались скамьи для бояр. Женщинам, даже из царской семьи, смотреть прилюдно такое представление было сочтено неприличным, но чтобы удовлетворить их любопытство, за боярскими местами соорудили специальные «клети», и через решетчатые окошки царица Наталья Кирилловна и царевны наблюдали иностранную диковинку».
Стараниями современных реконструкторов этот деревянный дворец, состоящий из 26 теремов и расположенных в них 270 комнат, стоит недалеко от станции метро «Коломенская», и до нынешнего времени в этом памятнике деревянной архитектуры XVII века имеется так называемая «Театральная хоромина», в которой и поныне проходят театральные представления.
Первый «кремлевский» балет был дан не в Кремле
Вслед за драматическим спектаклем через год в той же «хоромине» показывали уже балет. Но самый первый царский «кремлевский балет» показывали не в Кремле, а в другой царской резиденции. Ровно 350 лет назад, в 1673 году, в подмосковном селе Преображенском для царя Алексея Михайловича и его приближенных дали «Балет об Орфее и Эвридике», который в анналы русской истории и вошел как первый «русский балетный спектакль». Впрочем, балет этот был не совсем «русский».
Дело в том, что балет на тему древнегреческого мифа о божественном певце и поэте Орфее и его возлюбленной жене Эвридике поставил шведский (или шотландский — происхождение точно не установлено) эмигрант, некоторое время проживавший во Франции, а оттуда попавший в Россию, инженер Николай Лим. Он был специалистом по фортификационным сооружениям, но судьба распорядилась так, что именно ему суждено было стать первым постановщиком балетов в России, а юношам из Немецкой слободы и русским из мещан, набранным Артамоновым в «кремлевскую» труппу и исполнившим этот балет, — одними из первых русских балетных артистов.
Несмотря на то что Лим был иностранным военным специалистом, познания в балете у него, судя по всему, были немалые. Он не только согласился поставить балет, но, как предполагают, также выполнял работу балетмейстера, педагога и танцовщика, а кроме того, руководил обучением и другими постановками балетов при дворе русского царя. То обстоятельство, что Лим был инженером, указывает на сложность декорационного оформления первого и последовавших за ним балетов. Причем такую декорацию, какой еще не было в тогдашних драматических спектаклях.
Такую сверхдорогую, да еще технологически оснащенную по последнему слову тогдашней науки и техники, «заморскую» забаву, как балет, Алексей Михайлович не зря выписал из-за границы именно в то время. Появившись при дворе французского короля Генриха III в 1582 году, традиция проведения балетов расцвела пышным цветом при дворе следующих французских правителей — Генриха IV и Людовика XIII, достигнув апогея при современнике Алексея Михайловича Людовике XIV. Век Людовика XIV стал золотым веком балетного искусства. Само название целой эпохи в истории Франции и Европы — эпоха Короля-Солнце — обязано именно роли короля в «Королевском балете ночи» (1653 год), где 15-летний монарх самолично танцевал партию лучезарного Аполлона. И спустя 20 лет после выпуска этого «Балета ночи» балетная «эпидемия» достигла России.
«Дело новое и нечестивое»: смотреть на него русской царице полагалось сквозь щель
Когда царь «узнал от послов, что в Европе правители устраивают различные игры, танцы и другие забавы для препровождения времени, он приказал немедленно поставить какое-нибудь галльское трипудио (то есть французское танцевальное действо в трех частях. — П.Я.)» — читаем мы в записках Якоба Рейтенфельса, который был тогда послом Рима в Москве. И поражаемся скорости, с какой был поставлен первый в России балет, и нетерпению русского государя.
Далее в тех же записках Рейтенфельс приводит любопытные подробности об этом «танцевальном представлении»: «В назначенный короткий срок, за семь дней, с большой поспешностью было приготовлено все необходимое для танцевального представления. И то, что вне Московии принято предварять извинениями за несовершенство, на Руси оказалось художественным из-за одной своей необычности; естественно необычные одежды, странные театральные маски, дивные чужеземные названия, неслыханная гармоничность музыки легко вызывали восхищение. Царь вначале был против музыкального сопровождения, как дела нового и нечестивого. Но когда ему возразили, что танец не может обойтись без музыки, как плясуны — без ног, он нехотя предоставил все на усмотрение самих устроителей».
Как и в случае показа первого драматического спектакля, «во время действа царь сидел в кресле перед сценой», а вот царица и царские дети опять представление «смотрели сквозь решетку или скорее сквозь щели в дощатой ложе. Придворные же — никого больше не пустили — стояли на сцене».
Из записок Рейтенфельса видим, что танцевали артисты в масках, как со времен Древней Греции было принято в театре того времени. Как и в Европе, русский «Орфей» был действием синкретическим, то есть сочетал пение, декламацию и танцы, и скорее походил на современный мюзикл. Только к концу XVIII века из балетных спектаклей в России исчезнет речь, но аж до середины XIX века сохранятся титры — специальные плакаты с поясняющими надписями.
Па-де-труа с пирамидой
Как первый в мировой истории «Комедийный балет королевы» во Франции, так и русский балет начинался с арии — речи Орфея, восхваляющего доблести царя. Рейтенфельс даже приводит в своих записках это восхваление. Актер, изображавший Орфея на сцене, пропел немецкие куплеты (царю переводил переводчик), в которых превозносились прекрасные свойства души Алексея Михайловича. А в финале балета, как пишет дипломат, начиналось своеобразное па-де-труа: «танец Орфея между двух подвижных пирамид». Да-да — в честь Алексея Михайловича с Орфеем в пляс пустились и «пирамидные скалы»!
Не смирившись с гибелью Эвридики, Орфей отважно спускается в подземное царство мертвых — Аид, чтобы вернуть любимую Эвридику к жизни благодаря силе своей музыки и пения. Пение Орфея заставляло двигаться деревья и скалы, и мы можем предположить, что в московском спектакле под музыку как раз и плясали пирамиды. Но о том, что из себя представляли те пляски, исследователи гадают до сих пор.
Тогда в балетных спектаклях при европейских дворах широко употреблялись особые колесницы, которые въезжали в зал по ходу спектакля. С них спускались и танцевали различные персонажи. Колесницы декорировали в виде гор, фонтанов, замков, пирамид. И можно предположить, что и в «Балете об Орфее и Эвридике» такие колесницы тоже использовались.
В практике французского балета XVI–XVII веков имели место танцевальные выходы персонажей, одетых великанами, уродами и даже неодушевленными предметами. Как предполагает автор книги «Русский балетный театр от возникновения до середины XIX века» В.М.Красовская, скорее всего, именно такими ряжеными артистами и были пирамиды, танцевавшие с исполнителем роли Орфея. Роли в первом балетном спектакле, включая Эвридику, по обычаю того времени исполняли только юноши.
Партитура «Балета об Орфее и Эвридике» и данные о нем не сохранились. Но некоторые исследователи предполагают, что Лим показал в России балет немецкого композитора Генриха Шютца, впервые поставленный в Дрездене в 1638 году. По всей вероятности, русскому царю балет очень понравился. Потому что известно, что вслед за этим балетом последовали и другие, и тоже поставленные при участии Николая Лима. Судя по всему, они также были на мифологические темы и оснащались пышными феерическими эффектами, придуманными этим инженером. Например, известно, что один из балетов исполнялся перед царем в «потешной хоромине» и в 1674-м, и в 1675 году, после комедий о Давиде с Голиафом и о Бахусе с Венусом. Но даже названий этих балетов до нас не дошло. А в следующем, 1676 году Алексей Михайлович умер, и всякие театральные представления надолго прекратились…
Сухопутный шляхетский корпус — колыбель русского балета
Но уже при его сыне — императоре Петре I — танцы стали составной частью придворного этикета, чему способствовал указ 1718 года об ассамблеях, то есть светских вечерах. Приказывалось не только являться на них в европейском платье и париках, но и участвовать в танцах. Со временем бальный танец в Петербурге стал обязательным предметом в системе дворянского воспитания XVIII века.
Но от обучения танцам дворян до создания русского балета еще далеко. Главное, что нужно сделать на этом пути, — основать школу по воспитанию балетных артистов, которой в России не существовало. Но в 1731 году в Петербурге открыли Сухопутный шляхетный корпус, которому и было суждено стать своеобразной колыбелью русского балета.
Так как выпускники корпуса в будущем должны были занимать высокие государственные должности и нуждались в знаниях светского обхождения, то изучению изящных искусств, в том числе и бального танца, в корпусе отводилось значительное место. И вот через три года после открытия корпуса танцмейстером туда был зачислен Жан-Батист Ланде, которого можно назвать основоположником русского балетного искусства.
Племянница Петра I императрица Анна Иоанновна, правившая тогда Российской империей, хотела превратить Петербург в Северную Венецию. Она очень любила балы, маскарады с фейерверками и прочее веселье. А менуэты и кадрили, которым Ланде выучил юных кадетов из Шляхетского корпуса, вообще вызывали восторг государыни. Поэтому, подав в сентябре 1737 года на имя императрицы челобитную и испросив разрешения дать ему в обучение 6 девочек и 6 мальчиков «для сочинения балетов», Ланде был уверен в покровительстве царственной особы. И не просчитался.
Императрица затею организации «танцевальной школы» не только одобрила, но и собственноручно определила в нее не по шесть, а по дюжине девочек и мальчиков, но при этом денег из казны выделила в обрез. Новое учебное заведение расположилось в двух небольших комнатах верхних покоев Зимнего дворца — рядом с Эрмитажем. Учеников набирали из детей простого происхождения, в основном из дворцовой прислуги. Августейший указ об открытии «Танцевальной Ея Величества школы», помеченный 4 мая 1738 года, — и считают окончательным днем рождения русского балета.
А 35 лет спустя, в 1773 году, в стенах Московского воспитательного дома для детей-сирот и подкидышей, учрежденного по приказу уже другой императрицы — Екатерины II, — были открыты первые «классы танцевания». Первый танцевальный урок провел здесь итальянец Мисоли, и этот год теперь принято считать годом образования московской балетной школы.
Пройдет 200 лет, когда уже в советское время вместо подкидышей и сирот в московской балетной школе будут обучаться отпрыски генеральных секретарей и министров, а попасть в училище будет невозможно. Ныне эти образовательные учреждения называются — Академия русского балета им. А.Я.Вагановой (АРБ) и Московская государственная академия хореографии (МГАХ), которые в этом году тоже отмечают свои юбилеи: первая — 285 лет со дня основания и вторая — 250. Это и есть История Русского Балета.
Другие новости по теме...
