Теперь, пройдя через досмотр сумок и кассовые окошки, 9,7 миллиона посетителей выстраиваются в десять рядов перед Моной Лизой, а потом горько сетуют на сайте Tripadvisor и в разговорах друг с другом на эгоистическое поведение соседей по толпе: они, дескать, расталкивают всех локтями, чтобы пробиться вперед и сделать селфи с кем-то из «большой тройки» — набора из Венеры Милосской, крылатой Ники Самофракийской и той же Моны Лизы.
Почему, жалуются некоторые, эти три экспоната не выставляют в одном зале: так людям, которые не могут тратить в музее много времени, было бы легче увидеть все, что они хотят. В рамках такого мировоззрения Мона Лиза — это Париж, так же как «Ночной дозор» — это Амстердам, а Кремль — это Москва. Столкнувшись с удвоением наплыва посетителей, грозящих его переполнить, Лувр затеял еще одну реконструкцию.
Музей ассигновал 50 миллионов евро на проект переустройства, призванный сократить очереди и внедрить некоторые методы управления большими потоками людей, которые уже были опробованы в аэропортах. С подобными проблемами сталкивается и Британский музей в Лондоне. В XVIII веке, когда он впервые открыл свои двери для всех интересующихся и любопытствующих, без платы за вход, его посещали около 5 тысяч человек в год. Сейчас эта цифра выросла до 6,7 миллиона, а недавний дневной рекорд составил почти 34 тысячи человек. Поскольку вход в Британский музей бесплатный, посетителям хотя бы не приходится выстаивать очередь к кассе, как в Лувре.
Рост численности населения заставляет нас адаптировать города к потребностям толпы. Крупным городам, где и жителей, и приезжих все больше, требуются все более обширные пространства. Им нужны стадионы, вмещающие 100 тысяч зрителей, и рассчитанные на множество людей залы для проведения недель высокой моды, концертов, книжных выставок и бесконечных торговых ярмарок. Дизайн играет важную роль — благодаря ему стадион, аэропорт или вокзал могут стать достойными городскими объектами; простой механизм для быстрого и безопасного пропуска зрителей внутрь и наружу может превратиться в нечто, усиливающее изысканность городской жизни.
Лондонский Альберт-холл, вмещающий почти 6 тысяч зрителей, в сравнении с 80-тысячным Олимпийским стадионом может теперь показаться столь же скромным по масштабам, как простая гостиная. Однако его круглая, многоярусная форма создает уютное пространство и в то же время позволяет толпе зрителей ощутить себя единым целым, почувствовать некую общность.
Именно такого результата пытались добиться и архитекторы, проектировавшие Национальный стадион в Пекине для Олимпиады-2008: недаром они привлекли к участию художника Ай Вэйвэя. «Мы хотели отойти от модели обычных «технократических» стадионов, в архитектуре которых главную роль играют сами размеры сооружения и цифровые экраны, — отмечал один из авторов проекта Жак Херцог. — В своем пространственном выражении наш стадион прост и почти архаичен. Его архитектура определяется толпой, а его пропорции задуманы так, чтобы сплотить зрителей и вывести соревнования по легкой атлетике на авансцену».
То, как спроектировано метро или аэропорт, тоже может либо усилить, либо подорвать качество городской жизни. Понятные, красивые, удобные для перемещения общественные пространства позволяют человеку ощутить себя частью некоего целого, которое он делит с остальными горожанами. И напротив: запущенность, неухоженность пространств означает, что городские власти не вкладываются в общественную среду, и отражает неуверенность в будущем города. Пребывание в таких местах не дает позитивных впечатлений: его приходится просто терпеть по необходимости.
Некоторые из нас сегодня живут в городах, где человек всегда находится в гуще толпы. Идея руководства токийского метро нанять специальных людей, которые руками утрамбовывают пассажиров с платформы в вагоны, чтобы ни один сантиметр в поездах не остался пустым, когда-то могла показаться чисто японским «заскоком». Но теперь такой уровень переполненности людьми присутствует во многих городах.
На новых станциях лондонской подземки, где платформы отделены от путей прозрачными перегородками с раздвижными дверьми, пассажиры уже четко знают: в час пик, который начинается в 6 утра, когда строители и уборщики едут на работу, надо выстраиваться у этих дверей в очередь. То же самое приходится делать — только у касс — в середине дня, когда действуют пониженные тарифы на билеты.
Discussion about this post