Надо сказать, что еще с начала прошлого века в этом животном вопросе мало что изменилось. Партнерами артистов становятся разные представители животного мира — от домашних до лесных экзотических. Недавно театральный зоопарк пополнил… ежик, который дебютировал не в какой-нибудь сказке, а в продвинутом социальном проекте Константина Богомолова «Голоса страны». Его на протяжении двух месяцев играли на ВДНХ, а партнером у колючего по спектаклю «Медитативный ёж» стал народный артист РФ Александр Семчев. Так вот он брался за ёжика, предварительно натянув на руку специально сшитый рукав. Впрочем, его колючий партнер сам пугался и свертывался в руках артиста клубочком.
Ещё в одной апрельской премьере — в «Собачьем сердце» в московском ТЮЗе — беспардонного господина Шарикова, прежде чем тот стал человеком, у режиссера Антона Федорова играет лохматая псина. И где они только такую взяли? Но прежде чем продолжить путешествие по спектаклям — немного истории.
Кобыла ответила Станиславскому
Моду на животных ввели отцы-основатели Московского Художественного театра в 1902 году, пообещав публике в спектакле «Власть тьмы» по Толстому устроить натуральный скотный двор на сцене из телят, коров, кур. Но на премьере на подмостки вышла всего одна лошадь: раз ее провели по второму плану, а потом она вполне себе мирно стояла в стойле, жуя сено. Рецензент газеты «Новости дня» господин Мунштейн, впавший в критический раж, даже взял интервью у кобылы, и та, как будто, пафосно «воскликнула»: «Неужели господин Станиславский думает, что я бы с меньшим реализмом ела овес или сено, чем он свой черный хлеб!»
Кстати, появление любой лошади на сцене чревато сюрпризами как для участников спектакля, так и для публики. Помнится, в 90-е годы привезли в МХТ «Гамлета» Патриса Шеро, а в нем, согласно замыслу режиссера, несколько раз за спектакль на коне выезжал принц Датский. Но после первого показа, что-то с конем пошло не так: красавец-конь уделал святые для любого иностранца подмостки. Причём в самой массовой сцене, и артисты, занятые в ней, вынуждены были доигрывать в конском дерьме. Впрочем, такой «бонус» не останавливает режиссеров, которые ради искусства готовы на всё. Поэтому лошадей всегда выводили и в Большом театре (опера «Князь Игорь»), и в МХТ («Чайка»).
Парнокопытное занято и в ленкомовском репертуаре — в восстановленном спектакле «Поминальная молитва». Это конь по кличке Сувенир, которого в аренду театр берет у доблестной столичной полиции.
— Сувенир — любимчик всей труппы, — рассказывает замдиректора театра Сергей Вольтер. — Его все обожают, стараются чем-нибудь накормить. И если в день спектакля он не получил заветную морковку из чьих-нибудь рук, страшно удивляется и обижается.
А недавно в общем чате БДТ им.Товстоногова сотрудники прочли следующее сообщение: «Человек» (репетиция с конем)». В переводе с театрального языка на зрительский это означает: в спектакль «Человек» будет вводиться новый конь, и всех занятых в постановке просят пожаловать на репетицию.
Дог по кличке Верди
И все-таки самой распространенной живностью на сцене справедливо считают кошечек и собачек. Правда, теперь, во избежание сюрпризов, всё больше предпочитают мелкие породы. В том же «Ленкоме» работает йоркшир по имени Барни. Он состоит на довольствии театра и играет, причем без замены, в двух спектаклях: в классике — «На всякого мудреца довольно простоты» по Александру Островскому, где Барни выносит на руках молодая барыня. И в современной музыкальной драме «Маяковский», где пёсик тоже не особо надрывается: поэт Маяковский (Станислав Тикунов, Игорь Коняхин) прячет его за пазухой, а потом дарит возлюбленной Лилечке, то есть Лилии Брик. В МХТ им. Чехова в двух постановках — «Бал XX век» в финале выносят на руках собачку. И такая же картина в премьерном спектакле этого сезона «Седьмой ряд, 10, 11 место» — актриса Валентина Иванова там прохаживается с йорком.
И только в Школе драматического искусства на Сретенке предпочитают более крупный размер. Здесь в спектакле «Как важно быть серьезным» (реж. Игорь Яцко) выводят целого дога. Что интересно, дог немецкий черный, появился в спектакле случайно: в эскизе будущей декорации художник и архитектор Игорь Попов, изобразил город, деревню, мебель и почему-то черную собаку.
— И почему бы, — подумал я тогда — не ввести в спектакль собаку? — вспоминает Игорь Яцко. — Я загорелся, дирекция меня поддержала, и начались поиски подходящей собаки. Вот тогда-то я узнал, что не бывает английских догов — они только немецкие. Нашли такого «артиста», а кличка у него была Верди. Дог оказался очень воспитанным, благородным, вёл себя как трепетная лань, даже сидел у хозяйки на коленях.
— Но нельзя не понимать, что любое животное, тем более собака переиграет артиста и возьмет на себя весь фокус внимания.
— Я понимал, что рисковал, допускал, что Верди переигрывает артистов. Но в спектакле он существовал идеально. Кстати, ездил с нами на все гастроли — для него купе снимали. Он играл в спектакле довольно долго, но когда вошел в солидные лета, стала работать его сестра-догиня. А сейчас у нас молодой дог Миша: вот он совсем другой — резкий, смелый, работает только в присутствии хозяина, который всегда стоит в кулисах.
— Актеры не боятся находиться рядом с такой серьезной собакой?
— Ой, нет, с Верди у них были чуть ли не домашние отношения. И с Мишей хорошие, но немного другие. В одной сцене наша актриса обращается к Мише: «Теперь вы знаете — что посеешь, то и пожнешь» И Миша в ответ издает: «Гав». Публика в восторге.
Надо заметить, что Школа драматического искусства — рекордсмен по включению различных животных в свои постановки. Кроме собак и пернатых (о них речь ниже) здесь «играет» даже мышонок. В спектакле «Безымянная звезда» среди книг главного героя — учителя Мирою — живет мышонок. Так вообще то написано у автора, и режиссёр Александр Огарев поместил натурального, не игрушечного мышонка именно на книжную полку. А в жизни грызун живет в квартире исполнителя роли главного героя Евгения Полякова, но имеет два имени, сценическое и жизненное. На сцене он Волопас (назван в честь созвездия северного полушария), а в быту просто Александр I.
Все это умилительно, но не стоит забывать, что животные на сцене, как и дети на сцене — группа риска. Ольга Аросева, игравшая в театре Сатиры роль Шарлотты в «Вишневом саде», когда ещё была жива, рассказывала мне историю, произошедшую с ней на гастролях в Болгарии.
— За границу тогда не всякого артиста брали, а собак тем более. Сказали, что пуделя мне найдут на месте. И действительно, в каждом городе, где мы выступали, все собачки работали хорошо. Но вот в одном, не помню уже в каком по счету, местная собака улеглась на сцене и, как я ее ни тянула, не двигалась и рычала зверски. В кулисах со смеху умирал Андрей Миронов, игравший Лопахина. Но мне было не до шуток. «Ермолай Алексеевич, идите сюда», — зову я его совсем не по тексту. Андрей выходит и шепчет так, чтобы никто кроме меня не слышал: «Эта сука переживает за имение больше, чем хозяйка». Короче, общими усилиями удалось увести строптивую собаченцию.
А в «Современнике» в легендарной постановке Галины Волчек «Три товарища» в нескольких сценах за «товарищами» приглядывает серьезный овчар. Рядом с ним нужно вести себя осторожно, так как даже обученная и воспитанная собака могла прихватить. Однажды артист, причём опытный, Александр Берда, в сцене факельного шествия вопреки предостережениям инструктора, просто резко замахал руками, ну, собачка его и цапнула.
Музыкальная специализация кошек
С кошками тоже не соскучишься. Некоторые из них отличаются повышенной артистичностью и дисциплиной. Так, мхатовская кошка Машка (давно покойная) всегда четко проходила по прямой из кулисы в кулису в «Женитьбе» и ни разу не отклонилась от курса. Умильно вспоминают кота в Казанском драмтеатре: там старожилы помнят, что как только раздавался третий звонок, кот шел в реквизиторскую и без всякого принуждения забирался в клетку, которую потом выносили на сцену.
Но всё равно за котами нужен глаз да глаз. Вот случай, произошедший в питерском БДТ им. Товстоногова, где шла пьеса из американской жизни «Этот пылко влюбленный». Играли Алиса Фрейндлих и Владислав Стржельчик. В момент бурного объяснения героев на авансцену явился здоровенный котяра, уселся ровно посредине сцены спиной к залу и внимательно, переводя взгляд с Фрейндлих на Стржельчика и обратно, стал следить за «американцами». Зал, наоборот, за ними не следил, а только наблюдал за котом. В конце концов это надоело Стржельчику, и он вышел из положения так:
— А это, — сказал он партнерше, указывая рукой на животное, — наш домашний кот Васька.
Главный заводчик кошек в нашем театре — это, конечно же, оперный режиссер Дмитрий Бертман. У него в «Геликоне» во время реконструкции театра на Большой Никитской, четыре кошки по-хозяйски разгуливали меж строителей, артистов и музыкантов, и каждый норовил погладить их и приласкать. Бертман уверяет, что кошка — хорошая примета для театра: ведь она — самое красивое и самое элегантное животное.
— Заметь, что действие практических всех опер происходит там, где есть и были кошки, в Египте, например, — говорит Дмитрий Бертман. — В оперных театрах, в трюмах сцен всегда жили кошки, потому что, как я заметил, им нравится оркестр. Одна специализируется на Римском-Корсакове, другая — чистая западница, любит Верди и Пуччини. Кстати, своего кота Дмитрий назвал Геликом.
А теперь пошли пернатые
Их очень любил задействовать в своих постановках великий Анатолий Васильев, тем более что пространство Школы драматического искусства с его удивительной архитектурой к этому располагает. В зале «Глобус» с высоким стеклянным куполом много лет шёл его спектакль «Плач Иеремии», где эффектно летала стая голубей. А ученик Васильева — Игоря Яцко — там же поставил своего «Каменного ангела». В нем занят один голубь, который с 2008 года в ШДИ приносит Юрий Шмелев. В сцене, когда покинутая Аврора скитается с ребенком, она встречает старуху Венеру. Та хочет отнять ребенка, но Аврора, сопротивляясь, незаметно раскрывает одеяльце, и откуда вылетает белый голубь. Он порхает по ярусам, и своим полетом даёт спектаклю удивительную эмоцию. Поскольку спектакль идет давно и сыгран более 150 раз, в нем поработало несколько голубей. Главное, что актрисы знают, как с ними обращаться.
В спектакле «Гроза», в конце 90-х поставленном Ниной Чусовой в «Современнике», парой голубков не ограничились. Там сорок птиц разместили в четырех клетках наверху. В одну из них регулярно наведывался Тихон, муж Катерины, оказавшийся по воле режиссера голубятником. Чтобы птица не уделала сцену и заодно артистов, дно клеток, я помню, выложили прозрачным стеклом.
Как же все-таки ценится животный труд в театре? Схема выплат проста — с владельцами животных заключается договор, и те исправно получают деньги. При советской власти хозяева живности получали одну двадцатую часть минимальной актерской зарплаты. Это примерно шесть рублей за спектакль. Сейчас администрация предпочитает заработки животных не раскрывать. Можно только предположить, что животные по оплате могут быть приравнены к детям. Или же каждый случай рассматривается в индивидуальном порядке.
Но мы всё же узнали, где больше всего ценился животный труд. Об этом — дальше в нашем расследовании.
Другие новости по теме...
