Георгий Юнгвальд-Хилькевич: «На роль Д’Артаньяна был утвержден Саша Абдулов. Но я увидел Боярского и понял: он - единственный и неповторимый!» • FiNE NEWS

Мемуары и интервью Георгия Юнгвальд-Хилькевича — кладезь для журналистов, которые любят спрашивать об «интересных случаях на съемках»

Фото: Мила СТРИЖ. Перейти в Фотобанк КП

МУЧАЯСЬ В ГИПСЕ, ОН ВЛЮБИЛСЯ В ДЮМА

По семейной легенде, дедушкой Георгия Юнгвальд-Хилькевича мог быть Эмиль Золя. Якобы он был влюблен в его бабушку (они точно переписывались), в теории, мог и приехать в Киев, где она жила… В любом случае, первую половину имени Эмиль-Ольгерд новорожденный отец будущего режиссера получил в честь писателя, и это привело к буйной вспышке ревности со стороны законного мужа.

Несмотря на это, Эмиль-Ольгерд получил прекрасное образование, стал оперным режиссером, и к середине 30-х судьба забросила его в Среднюю Азию — где и родился его сын Георгий. Мальчик, которого распирало от жизнелюбия. И которого, по его собственным словам, «Господь стреножил, как слишком буйного жеребца». Во время футбольного матча, где он был вратарем одной из команд, ему в ногу вонзился осколок стекла, а результатом стали заражение крови и остеомиелит. «Мука жутчайшая, нестерпимая — страшнее в моей жизни были только муки выхода из запоя» — говорил потом Георгий Эмильевич. Его спас пенициллин, который удалось достать чудом. Но все равно пришлось много, много месяцев провести в гипсе. С ногой, которая мучительно чесалась, и которую под гипсом почесать было невозможно (и это было не единственное из терзаний). Приходилось вырабатывать силу воли. («Уверен, что только благодаря этому, будучи запойным алкоголиком, смог перестать пить, — совсем и без всяких медицинских подпорок, и бросить курить» — вспоминал он потом).

А тогда его спасала литература — он всерьез влюбился в романы Александра Дюма, — и отец, который учил мальчика расписывать ткани. Мать вообще была профессиональной художницей, и очень помогала сыну советами. Так Георгий стал театральным художником, оформившим за свою жизнь под сотню спектаклей. Вдобавок он окончил архитектурный институт. А однажды в Москве, на «Союзмультфильме», рисовал титры к какой-то таджикской анимации, и, проходя по улице, увидел объявление о приеме желающих на высшие режиссерские курсы…

Требовалось написать две работы, одна из них — про образ Ленина в кино. Георгий написал «о невозможности достойного воплощения в искусстве облика действующего или недавно действовавшего политического деятеля. О том, как это сложно, когда живы еще люди, которые недавно его видели». И этот подход неожиданно понравился набиравшему курс Михаилу Ромму, автору фильмов «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году».

В результате жизнь Георгия Юнгвальд-Хилькевича резко переменилась. Он стал режиссером, автором «Опасных гастролей», «Д’Артаньяна и трех мушкетеров», «Выше радуги». Кто-то, опираясь на детские впечатления, считает его гением. Кто-то, как кинокритик и обозреватель «КП» Денис Горелов — «наихудшим режиссером советского экрана». В любом случае, из нашей памяти его картин не выкинешь.

1 августа 1985 г. Режиссер Одесской киностудии Георгий Юнгвальд-Хилькевич во время съемки фильма «Выше радуги»

«ГЕОРГИЙ ЭМИЛЬЕВИЧ, Я РОЖАТЬ РЕШИЛА!»

Мемуары и интервью Георгия Юнгвальд-Хилькевича — кладезь для журналистов, которые любят спрашивать об «интересных случаях на съемках». Георгий Эмильевич, с его зашкаливающей откровенностью, вываливал на бумагу тонны интересных случаев, не щадя ни актеров, ни себя самого. В предыдущих абзацах дважды упоминается его алкоголизм: о нем он рассказывал очень часто и очень подробно, расписывая в ужасающих красках свои выходы из запоев (на съемках мюзикла «Ах, водевиль, водевиль…» он просил гаишников помочь перейти улицу, потому что жутко кружилась голова; впрочем, именно на этой картине он и решил завязать). Но «вся юность была практически отравлена алкогольным восприятием жизни». И многие его друзья, начиная с Владимира Высоцкого, ни завязать, ни выжить не смогли. Как говорил Юнгвальд-Хилькевич, люто ненавидевший советское время, «все мое поколение — алкоголики. Жить трезво в том обществе было невозможно».

Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич (справа) и оператор Александр Полынников во время работы над фильмом «Три мушкетера»

Фото: фотохроника ТАСС..

Но с алкоголем были, конечно, связаны не только печальные истории. На съемках «Трех мушкетеров» Георгий Эмильевич «удивлялся, почему от мушкетеров попахивает спиртным — ведь они не отлучались. А потом выяснил, что в «Волге», колесившей за съемочной группой, была вмонтирована канистра размером с багажник, полная вина, с краником, к которому мушкетеры то и дело прикладывались… Управлять этим актерским беспределом было очень сложно. И еще у них был договор… (Рассказываю, а сам думаю: поубивают меня мушкетеры, вызовут на дуэль. Они и их жены. Простите, мушкетеры, но вы уже образы нарицательные, поэтому из песни слов не выкинешь.) Так вот, был у них договор: никаких отдельных романов. Выбирают самую красивую — одну на всех. Конечно, с ее согласия. Тут проблем ни разу не возникло. Теперь представляете, что стояло за словами «все за одного» у этих разгильдяев, когда они их произносили?»

Читаешь о таком и думаешь: может, и на съемках других фильмов творится такое же безумие, просто рассказывать о нем никто не умеет?

Про Миледи Юнгвальд-Хилькевич со столь же обезоруживающей откровенностью писал, что играть ее должна была Елена Соловей, которая была беременна — но обещала сделать аборт. А потом неожиданно сказала: «Георгий Эмильевич, я рожать решила. Не могу я сделать аборт, он уже шевелится». «Михалков, говорят, ее чуть не задушил. Он доснимал в «Механическом пианино» уже совсем глубоко беременную и оттого совсем круглую Лену». Ну, а Юнгвальд-Хилькевичу пришлось брать другую актрису и заодно менять концепцию: он переписал сценарий так, что Миледи стала «Джеймс Бондшей». «Нашел Терехову и говорю: «Ритка, спасай». И она спасла. Правда, в Госкино требовали, чтобы роль Миледи исполнила артистка Пенкина, но Юнгвальд-Хилькевич в ответ на это «швырнул документы, запил и уехал в Питер» — и Госкино сдалось, утвердило «Ритку»… «У Тереховой грудь как у Марии-Антуанетты. В «Истории нравов» Фукса есть слепок из стекла — бюст Марии-Антуанетты. Это образец, самый красивый бюст в мире. Вот такая грудь и у Риты. Невероятной красоты. Я говорю об этом не как мужик, а как художник».

Съемки музыкального телефильма «Ах, водевиль, водевиль», 1979 год. Георгий Юнгвальд-Хилькевич и Олег Табаков в перерыве между съемками

Фото: фотохроника ТАСС..

КАК САМОХИНА ИЗ БАБЫ-ЯГИ ПРЕВРАТИЛАСЬ В ВОЗЛЮБЛЕННУЮ ГРАФА МОНТЕ-КРИСТО

Как ни относись к творчеству Юнгвальд-Хилькевича, а он открыл для кинематографа многих актеров, ставших народными любимцами. Профессиональная циркачка Наталья Варлей, например, впервые снялась у него в фильме «Формула радуги» (должна была играть главную роль, но выглядела слишком молодо, казалась несовершеннолетней, и оттого была переведена на роль поменьше; в любом случае, именно благодаря этим съемкам она попала на пробы к Леониду Гайдаю, а остальное — история). Михаил Боярский тоже обрел подлинную славу благодаря роли Д’Артаньяна, на которую уже был утвержден Александр Абдулов — но, когда Боярский в костюме вошел в студию, стоявший там галдеж умолк, Юнгвальд-Хилькевич обернулся — и понял, что «перед нами стоит Д’Артаньян. Единственный и неповторимый». Да что уж там, Вениамин Смехов, Валентин Смирнитский и Игорь Старыгин до сих пор — Атос, Портос и Арамис, несмотря на десятки ролей, сыгранных в других картинах (и странно думать, что Атоса изначально должен был изображать Василий Ливанов, потерявший роль ввиду необъяснимого исчезновения со съемочной площадки).

«Ах, водевиль, водевиль», наряду с «Моим ласковым и нежным зверем» Эмиля Лотяну, предъявил публике 18-летнюю Галину Беляеву, чистейшей прелести чистейший образец. «Узник замка Иф» — Виктора Авилова и Анну Самохину, которая до того играла в ростовском ТЮЗе дурнушку Анчутку и Бабу-Ягу, а благодаря Юнгвальд-Хилькевичу превратилась в ослепительную Мерседес. И Дмитрий Марьянов, сколько бы потом ни снимался, для миллионов так и остался подростком из фильма «Выше радуги».

Георгий Эмильевич прожил долгую жизнь, он умер в 81 год. До последнего работал (с кино было покончено в конце 2000-х фильмом «Возвращение мушкетеров», но он оформлял спектакли в театре Юрия Куклачева). И десять лет назад, отмечая 80-летие, говорил в интервью «КП»: «Когда успел дожить до таких лет? Это не мой возраст, это возраст какого-то другого дядьки, к которому я отношения никакого не имею. Я просто работаю по мере сил, люблю всем сердцем, как жил, так и живу».