На проходящем в Перми Международном фестивале документального кино «Флаэртиана» в фокусе внимания оказались экстравагантные отцы, как назвал сам себя герой одного из фильмов. Папы приходят по праздникам, катают оставленных детей на колесе обозрения, берут в далекие экспедиции или никогда не появляются. Но остаются праздником, который всегда с тобой, оставляя в тени обычных мам, которые ежедневно кормят, одевают и обувают.
Участвующую в международном конкурсе «Текстуру лжи» снял выпускник Школы кино и телевидения им. Стива Тиша Тель-Авивского университета Ефим Грабой. Его дебютный полнометражный фильм «Война Раи Синициной» вышел в 2020 году и получил множество наград. С 14 лет Ефим начал снимать, как только родители подарили ему кинокамеру. С тех пор он ведет летопись своей семьи, начиная с опыта репатриации и переезда в 1990-е из Казани в Израиль. Съемки стали для него способом исследования непростых отношений родителей.
Став взрослым, Ефим узнал, что у него есть внебрачная сестра, о которой в семье никогда не говорили. Втайне от родителей он находит ее. В детстве они даже оказались в одной лодке, не подозревая, что являются кровными родственниками, и это предательство отца им сложно понять и принять.
Ефим не раз говорил в своих интервью, что камера у него художественная, а мир, который она фиксирует, документальный. В «Текстуре лжи» использованы кадры из его подросткового детства, когда он был искренним и в то же время злым мальчиком. Приемы настолько разные и спонтанные, но в этом и притягательность картины. К финалу лицо отца начинает молодеть и на нас смотрит уже не он, а сам Ефим. Одно лицо сменяется другим, и мы видим, насколько они похожи, и не только внешне. Ефим скажет, что получился не фильм, а путь, и у него нет жанра. Я понял, что только если полюблю себя и всех своих героев, то тогда что-то получится».
Отцу было пятьдесят, когда родился Ефим, и многие думали, что это его дед. «Родители говорили, что дотянут только до 20 моих лет, и я готовился к уходу отца», — признался режиссер. Наверное, именно этим объясняется то, что он так часто снимает пожилых людей, которым за 90. Он побывал в сербском доме престарелых и сделал о нем кино. В период пандемии Ефим стал волонтером и оказывал помощь старикам.
Камера дала ему возможность поговорить с отцом. Без нее откровенный разговор бы не состоялся. Камера позволила всей семье задать вопросы, на которые давно требовались ответы. Отец умер в 83 года вскоре после первой и последней встречи со своей внебрачной дочерью с необычным именем Алеся. «Когда в 2018 году она появилась, я понял, что будет фильм, — говорит Ефим. — Она согласилась сниматься». Единственное, о чем Алеся попросила отца, приехав в Израиль, — так это извиниться перед женой. Ее мать давно умерла, а он никогда не появился в жизни оставшейся сиротой девочки.
Старший Грабой выполнил просьбу дочери после окончания съемок. Так что важное для всех событие осталось за кадром. Жена, которой он когда-то изменил, его не простила до сих пор, сославшись на то, что он был недостаточно искренним. Но важно то, что человек, прежде ни у кого не просивший прощения, сумел это сделать.
Последние слова, которые прозвучат с экрана вслед ушедшему из жизни отцу и любимой девушке, с которой пришлось расстаться, это: «Прости. Спасибо. И прощай».
Фильм был смонтирован через полгода после смерти отца. В самом начале мы видим, как его провожают в последний путь. Ефима не покидает ощущение, что отец рядом, а фильм помог ему пережить его потерю.
На показ случайно пришла девушка, не зная, что за фильм ей предстоит увидеть. Оказалось, что ей, как и Ефиму, 30 лет и через неделю ей предстоит встреча с отцом, которого она никогда не видела. «Я чувствую себя деревом без корней. У меня есть братья и сестры, и я не знаю их имен. Я готовлюсь к этой встрече. Мне очень страшно. У меня к тебе вопрос, — тут она перешла с режиссером на «ты». — Можно на «ты»? Как пережить встречу с отцом?» Совет был такой: «Самое главное – доверять себе и не поддаваться злости и страху быть отверженной. Если бы я слушал голоса, что не стоит этого делать, а моя старшая сестра пыталась меня отговорить от знакомства с Алесей, то не было бы шанса что-то изменить. Физическая встреча не имеет большого значения. Основная работа будет после. У Алеси был единственный шанс, и она провела семь дней с нашим отцом. После этого папа умер».
Со зрителями Ефим Грабой разговаривал с экрана, находясь в автомобиле. Он очень волновался, не сдерживал слез. Машина стала для него укрытием от внешнего мира. Не стоит думать, что его фильм и все, что происходило после его просмотра, — какая-то слезоточивая история. Все честно, жестко, но человечно.
«Последний материк», участвующий в национальном конкурсе, тоже стал поводом для разговора об отцовстве, мужской самоидентификации, умении взять на себя чужую нагрузку, почувствовать себя в роли матери.
Это тоже бесстрашная и откровенная картина, снятая Григорием Ярошенко, который стал и ее главным героем, и режиссером. Он, выпускник ВГИКа, телеоператор, фотограф, был официальным фотографом церемоний открытия и закрытия зимних Олимпийских и Паралимпийских игр в Сочи. Не раз он ездил в Антарктиду, взял туда своего старшего сына Виктора в качестве оператора и хотел снять научно-популярный фильм про полярников. С этим и пришел на студию.
В итоге получилась семейная драма. У Григория двое взрослых сыновей от первого брака и двое маленьких от второго. Единственная дочь Татьяна, сама уже ставшая мамой, рано ушла из жизни. Что произошло, мы не знаем. Семья пожелала сохранить это в тайне, но фильм посвящен именно ей.
У картины есть и еще один режиссер — Василиса Юренкова, не так давно окончившая мастерскую документалиста Дарьи Хреновой и успевшая снять и спродюсировать несколько фильмов. Она и представляла картину, поскольку Григорий Ярошенко живет теперь в Дубае, о чем и рассказано в «Последнем материке». Сначала туда стремительно уехала жена Ирина, забрав маленьких сыновей. Она давно мечтала переехать в другую страну. Наверное, слишком устала жить как на вулкане с мужем, от вечных его нотаций и отсутствия. Григорию пришлось отправиться за ними вслед, и их роли с женой поменялись. Она работает в ветеринарной клинике, зарабатывая на жилье и еду. А он воспитывает детей и готовит пельмени, встречает жену после работы. Расстановка сил поменялась радикально, и с этим приходится смириться и многое переосмыслить.
Себя Ярошенко назвал экстравагантным отцом. «Я слишком долго был в Антарктиде» — это, конечно, метафора, хотя он действительно не раз уезжал. Только потери часто заставляют человека задуматься о своем пути и тех, кто с ним рядом.
Другие новости по теме...
