Марина и Анастасия Цветаевы, 1905 год
Фото: фотохроника ТАСС..
Она прожила почти век, умерла на 99-году жизни. Профессорская дочка, и не просто профессорская, — дочь Ивана Цветаева, основателя Музея, который мы знаем сегодня как Музей изобразительных искусств имени Пушкина. Сам Николай Второй «принимал работы», пока общество в белых скромных платьях с женской стороны и парадных фраках-мундирах с мужской стояло в трепетном ожидании.
А еще Анастасия Цветаева — младшая сестра Марины Цветаевой, прошедшая лагеря, похоронившая двух мужей и двух сыновей. Одного – почти сразу после рождения. Второго – уже в конце двадцатого века. Однажды гостившая у Максима Горького в Сорренто. Анастасии Цветаевой тогда было тридцать с небольшим, она внезапно открыла для себя творчество Горького и, как девчонка, начала писать ему письма. Сбивчивые и восторженные. И Горький ответил, а потом пригласил к себе, обещав все оплатить. Она ехала через всю Европу, мучительно пытаясь сэкономить, и ей было на Европу наплевать: она уже и так путешествовала когда-то по Италии, в детстве и юности, и ей казалось, что она все видела. Единственное, что ее интересовало – встреча с Горьким. Флоренция, Венеция, Рим были было лишь преградой на пути к цели. С собой она везла свои рукописи и коврик, вышитый сыном, талантливым мальчиком Андреем Трухачевым, который вырастет, попадет под репрессии и проживет долгие годы в ссылке. Станет архитектором. Коврик понравился Горькому и оказался среди тех вещей, которые он в конце концов привез с собой из Италии в СССР.
У Горького Анастасия Цветаева была не одна – с Борисом Зубакиным. То ли другом, то ли больше, чем другом. Писала она о нем тоже путано и восторженно. И из-за него была арестована в первый раз – в 1933 году. Ее освободили через два месяца: за нее просили Горький и Борис Пастернак. Зубакина обвиняли в том, что он масон. Розенкрейцер. Читает мистические стихи. Простой такой, советский розенкрейцер.
В 1937 году соответствующие органы вспомнили о подозрительном «Ордене розенкрейцеров», после чего Анастасию Ивановну опять арестовали, причем вместе с сыном, некстати гостившим у мамы. Ее приговорили к 10 годам лагерей, а «страшного» масона Зубакина просто расстреляли, объявив организатором «мистической фашистской повстанческой организации масонского направления».
После второго ареста у Анастасии Цветаевой изъяли все ее сочинения. Раньше она писала детские сказки, рассказы. Считается, что все утеряно. Неизвестно, хранится ли что-то в архивах спецслужб, которые занимались немощными советскими масонами.
А после войны Анастасия Ивановна пережила еще один арест, — на этот раз ее отправили в ссылку в Сибирь. Жила она между вторым и третьим арестом в Вологодской области; в какой-то момент к ней приехала племянница, Ариадна Эфрон, дочь Марины Цветаевой. Навестить. Ариадна тоже только что вернулась из лагеря. И общаться с тетей ей не слишком хотелось. Она писала Борису Пастернаку: «Я сама не знаю, что и как со мной будет дальше. Ехать? Куда? Мне не ездить хочется, а прибиться к месту, и чтобы никто не трогал. Я, конечно, могла бы в Вологду к Асе (Анастасии Ивановне. — Ред.), но она — мучительна своим сходством с мамой, карикатурным каким-то, и своей болезненной разговорчивостью, и многим, многим другим. Не прими за эгоизм — но быть с ней — это ежечасный, ежеминутный подвиг, на который я сейчас, боюсь, не способна. Я ведь сама ужасно издергана, только это, слава Богу, внешне не проявляется. А Ася вся — нервами наружу, и это меня заставляет щетиниться, почему — не знаю».
Было еще письмо Пастернаку, как раз о визите в Вологодскую область:
«Ася пишет редко и под копирку, вписывая от руки обращение и финал, и в письмах её столько жалкого, что заранее хочется отложить, не читая, якобы потому, что в почерке её можно разобраться только на досуге. Я рада, что побывала у них под Вологдой, но тем не менее это был настоящий Эдгар По — даже хуже». Интересно, что в ситуации, когда есть реальные свежие воспоминания из лагерей, как «Эдгар По» воспринимается простая встреча с родной тетей…
Она прожила почти век, умерла на 99-году жизни
Фото: фотохроника ТАСС..
***
Остальные отзывы очевидцев об Анастасии Ивановне, уже окончательно освобожденной и реабилитированной, дышат бодростью. Как она бегает по эскалатору, как она катается на коньках (в ее-то годы), как она добивается открытия музея Марины Цветаевой. Про нее сняли документальный фильм: «Мне 90 лет, еще легка походка». На экране женщина в очень страшных очках, за стеклами которых глаза визуально уменьшаются раз в десять. Она хорошо ходит, много говорит, под ее речь включают красивую музыку. Она уже написала свои «Воспоминания». Там есть замечательные мама и отец, есть Ася и Марина, читающие дуэтом стихи. Ася и Марина любили одно и то же, но делились: одной – «Ундина», другой – «Рустем и Зораб». Это из творчества Жуковского, сестры даже любимые произведения помечали – где чье. Только вот в детском дуэте, где читались стихи Марины, сразу было понятно, кем все написано.
И каждый раз, когда об Анастасии вспоминают, говорят, что она была «в тени» сестры.
Знаете, в тени – это когда под покровительством. А эта женщина жила своей жизнью, делала свои ошибки, влюблялась в своих мужчин. И отстаивала память о своих родных. Как могла.
Марина написала про них двоих в 1913 году:
Мы быстры и наготове,
Мы остры
В каждом жесте, в каждом слове,
Две сестры.
Своенравна наша ласка
И тонка
Мы из старого Дамаска
Два клинка.
Прочь, гумно и бремя хлеба,
И волы,
Мы — натянутые в небо
Две стрелы!
Мы одни на рынке мира
Без греха.
Мы – из Вильяма Шекспира
Два стиха.
КСТАТИ
Дом-музей Марины Цветаевой в Москве 27 сентября проводит вечер, посвященный 130-летию Анастасии Цветаевой. Юбилейный вечер проводит внучка Анастасии Ивановны, Ольга Трухачева.
Другие новости по теме...
